Книга Красная комната  - Ирина Лобусова

— Может, никак не связан? Случайность? — предположил преподаватель, нахмурившись.

— Тогда почему этот барельеф установлен в 1946 году? Смотрите: дочь Кровавой Графини расстреливают, ребенка дочери забирают в детдом, сама графиня окончательно сходит с ума и доживает свой век затворницей, не выходя из квартиры. Вопрос — кто тогда повесился?

— Просто невероятно! — преподаватель развел руками. — Я не думал обо всем этом в таком контексте!

— А вы подумайте! — невесело усмехнулся Вадим. — Подумайте! Я вот думаю обо всем этом столько, что скоро сойду с ума… как Кровавая Графиня!

* * *

В квартире Артема было душно. Его друг не любил свежий воздух. Он никогда не открывал окна, даже летом. Раньше Вадима безумно раздражали такие привычки. Но теперь, сидя летней ночью в запечатанной наглухо комнате и рассматривая в тусклом свете стакан с виски в руке, он думал, что готов благословить дурость Артема: только закрытые окна дают иллюзию защищенности. Вадим нуждался как раз в этом — в чувстве защищенности сразу со всех сторон. И впервые в жизни он подумал о том, что, может быть, Артему со всеми его достижениями и успехами было нужно то же самое? Наверное, поэтому Ситников никогда не открывал окна…

— Отец! — рассмотрев стакан на свету, Вадим сделал большой глоток, и обжигающий напиток сразу отозвался теплом, аж до желудочной дрожи. — В отце кроется разгадка истории. Мы найдем ответ, если найдем отца!

— Ты ступаешь по тонкому льду, — Артем покачал головой. — Не надо приписывать другим людям своим мысли и, тем более, свои сомнения. Если ты найдешь отца, ты все равно не сможешь установить причину сумасшествия Джин.

— Джин не сумасшедшая! — Вадим со злостью грохнул стакан на тонкий стеклянный столик в злобной надежде разбить. — Я говорил тебе это тысячу раз!

— Можешь повторить еще две тысячи, — парировал Артем. — Но как назвать то, что она «беседует» с давно расстрелянным убийцей?

— Так же, как и рисунки… и видения. Назвать это можно — «красная комната».

Вадим вздрогнул, произнеся эти слова. Повеяло потусторонним холодом.

— Хорошо, допустим, что мы с тобой верим в мистику, — тяжело вздохнул Артем. — Ты веришь, я верю. Мы можем объяснить то, что происходит с Джин, не сумасшествием, а мистикой. Духами. Но как это поможет нам арестовать настоящего убийцу — Самира Баракзаева?

— Ты считаешь, что Баракзаев убийца? — удивился Вадим.

— Я не считаю, я знаю, — снова вздохнул Артем; Вадиму уже надоело считать его вздохи. — Но я не смогу это доказать. И он продолжит убивать дальше.

— Может, это как раз та причина, по которой духи используют Джин? — задумчиво проговорил Вадим. — Они делают так, чтобы убийца не ушел от ответственности.

— Вижу, у тебя есть объяснение, — усмехнулся Артем.

— Есть. Предположим, ответ кроется в истории Кровавой Графини. Допустим, что эта история совсем не такая, какой кажется на первый взгляд. Потому духи и не могут найти успокоения. Этот дом пропитан злом. А когда зла слишком много, оно выплескивается наружу.

— Не понимаю! — нахмурился Артем.

— Происходят убийства детей — почти такие же, как те, что совершал Григорий Клирин…

Чтобы набраться храбрости, Вадим залпом допил виски до конца и продолжал:

— Это катализатор — разбуженные духи дома. У Джин очень тонкая энергетика, как у всех творческих людей. Каким-то образом духи дома вступают с Джин в контакт. Она становится проводником того, что они хотят сказать — отсюда все эти рисунки и все прочее. На самом же деле духи дома делают это для того, чтобы мы распутали до конца историю Кровавой Графини. Духи хотят, чтобы мы узнали правду и подарили им выстраданный покой, а заодно и нашли убийцу. То, что мы должны узнать, связано с повешенной девушкой, поэтому духи душили Джин. Такое вот объяснение. Что скажешь?

— Попахивает психиатрической клиникой! — заявил Артем.

— Ты так не думаешь, — Вадим усмехнулся.

— Не думаю. Потому и слушаю до сих пор все эти бредни. Ладно, что ты хочешь?

— Найти отца ребенка, отца внучки Кровавой Графини.

— Что нам это даст?

— След. Возможность напасть на след с другой стороны.

— А если отца не было? Если девушку просто изнасиловали — например, солдаты во время войны?

— Тогда это тоже след, и это станет объяснением. Мы должны выяснить! — Вадим был настроен решительно.

— «Мы»! Ты мне льстишь, — поморщился Артем. — Как все менты, я ужасный скептик. Я просто помогаю тебе, а не являюсь действующим лицом во всей этой бредовой истории. Я так понимаю, у тебя есть идея, как это сделать?

— Есть. Опросить старых жильцов, которые жили в доме еще до войны. Попытаться поговорить с ними. Они могут что-нибудь вспомнить.

— Почему ты не сделал это сам? Проще всего ведь — просто позвонить в дверь!

— Сто раз звонил: не отвечают. Похоже, они живут в другом месте — эти люди, которые на третьем этаже. Похоже, совсем выехали из дома. Я хочу найти их!

Глава 22

Следующее утро застало Вадима в полицейском управлении у Артема, где имелась объемная база данных, с помощью которой можно было найти «все обо всех», как частенько говаривал сам Ситников.

— Соколенко Ю. В., этот дом в Покровском переулке, квартира такая-то, — диктовал он, и пальцы Артема быстро бегали по клавиатуре.

— Почему ты считаешь, что эти Соколенко самые старые жильцы?

— Запомнил из домовой книги, — ответил Вадим. — И видел табличку на двери, очень старинную. Кажется, они всегда там жили…

Артем отправил запрос и запустил файл на печать.

Время шло. Оба молчали. Слова были излишни. Вадим вспоминал, как утром Джин собиралась на работу и как она не хотела, чтобы он ее подвозил. Она и сама понимала всю странность их отношений. Бедная Джин!

На самом деле, отношения между людьми бывают разными. У него в жизни, пожалуй, были почти все, кроме таких. Таких вот точно не было. Только что об этом думать?

Компьютер ожил. Артем схватил лист бумаги и тотчас сделался таким же белым, как этот лист.

Вадим видел, как на глазах менялось лицо Артема. Хотелось закричать: «Ну что там?! Говори!»

— Я начинаю бояться тебя, — Артем вымученно улыбнулся, но в этой улыбке не было теплоты. — Я начинаю бояться всех этих твоих поисков. По-настоящему!

— Да что там, говори! — Вадим уже все понял.

— Они мертвы. Вся семья. Два года назад, — сказал Артем, — проходили в нашей базе потерпевшими по делу о поджоге. Убийство.

— Два года назад?!

— Ровно два. Тебе придется подождать. Я помню, кто вел это дело. Пойду узнаю подробности…